Публикуем вторую (заключительную) часть воспоминаний, предоставленных Владимиром Федоровичем Поляковым.

* * *

Была и такая организация общественно-хозяйственного вида деятельности - крестьянская община. В ней состояли почти все жители Меленска и звались «Миряне», а вместо слова «село» употреблялось слово «община». «Куда идешь?» - вопрос. «В общину», «ходила в кооперацию» (магазин), «иду из общины» - такой был диалог. Это слово употреблялось до средины 60-х годов 20-го века, затем постепенно было заменено словом «село».

Общинные земли располагались справа и слева от дороги, ведущей в лес, на левой стороне речки Бруйка и простирались вплоть до самого леса. Земельные участки имели вид длинных, до 1 км, узких полос. В начале двадцатых годов 20-го века эти поля имели вид шиферного листа. Дело в том, что получив землю по Декрету В.И. Ленина «…немедленно и без всякого выкупа, став единоличным хозяином, каждый владелец старался пахать в «свал» т.е. начинать с средины участка, постепенно двигаясь к краю, чтобы последней бороздой отмежеваться от соседа. Сосед делал также. Образовывалась глубокая межа и высокая середина.

Потеряв дом, Мирошники поселились в возовне, расширив и благоустроив ее, превратив в шикарный современный дом, с желтыми обоями! Сейчас на месте этого дома стоит другой из белого камня. С появлением новых людей произошло разделение жителей на два лагеря: хуторяне и сельчане. Первых, вторые звали насмешливо «культурные». Между ними установилась атмосфера отчуждения, невосприятия, зависти. Следствием всего этого было образование другого кладбища. Там захоронены уважаемые, достойные люди: Мирошник, Боровик Иван Семенович – церковный староста, первый шофер – водитель с. Меленска и десятка близлежащих сел Поляков Федор Леонович, семья дворян Смельницких и их красавица дочь Тоня… Чему было завидовать?

«Ежегодно, осенью, после завершения уборочных работ в село приезжала пролетка с бубенцами, управляемая кучером с урядником и чиновником. Урядник кричал: «Выходите из лозы! Выходите!» (П.А.Г.). Это в прямом и переносном смысле: «Не прячьтесь, рассчитывайтесь с долгами и живите спокойно». «Рассчитывались за землю раньше срока только Мирошники и Боровики. Были такие, что рассчитываться было нечем. Из-за позора … один из хозяев повесился» (П.А.Г.) «Только рассчитались, как …Ленин дал землю бесплатно» (П.А.Г.)

Двадцатые годы – это Золотой век для тружеников крестьян. Продразверстка, которая могла забрать весь урожай и обречь семью крестьянина на голодную смерть была заменена продналогом.

Рассчитавшись с государством, продав излишки с/х продукции, крестьяне строили огромные сараи – гумна, с овинами для сушки зерна, куда свозили для обмолота зерновые. Появились механические молотилки на конной тяге, на столах белый хлеб, на ногах сапоги вместо лаптей. Это время отличается массовым переселением крестьян на свои наделы. Так возникли поселки Невзоровский, Гриденский, Суховерховский, Меленский («Желтая Акация»). Для строительства жилья и хозяйственных построек требовался лес. Для отапливания домов - дрова, причем круглогодично. Кроме частных делянок к этому времени лес стал бесхозным. Началась бесконтрольная, хищническая вырубка дубравы (лес без присутствия хвойных пород, с преимуществом дуба). Таким был Меленский лес. Вначале вырубались крупные деревья: дуб, берёза, осина. Затем поросль и кустарники. Когда кончилось и это добрались до пней. Подкапывали вокруг, обрубали корни вековых дубов и вагой – дубовым рычагом десятиметровой длинны – вырывали пень из почвы. Черное дело человека завершили стада коров, волов, овец, лошадей. Оголилось пространство около 40 кв. км. Лес так, со временем, и не восстановился. Где не было корчевки, на Жерновках и в Невзоровском рву, дубняк растет и неплохо. Но это капля в море. Процесс поиска топлива продолжался. Были вырублены все деревья, кусты, лоза по реке Проньке и Бруйку. Затем дошла очередь и до берёз на кладбище. «На Радоницу среди берёз водили хороводы, качались на качелях» (П.А.Г.). Все это вскоре исчезло, как и деревянные кресты. Совершалось действо по ночам. Наконец, в середине 30-х годов, власти обратили внимание на острую проблему с топливом в с.Меленске. Был выделен в Десятухе участок болота с запасами торфа, где жители своими силами должны были добывать (резать), сушить, привозить топливо домой. Руководство села, председатель, секретарь сельсовета, директор школы, учителя и прочие чиновники снабжались государством и не знали проблем. Во время войны и после торф добывали где придется. На Жарновках, где была когда-то водяная мельница, остатки плотины видны по сей день. Возле искусственной незаконченной насыпи, предназначенной для строительства на ней форпоста против шведов.

Такая недостроенная насыпь, но значительно больших размеров есть в с.Печеники. А полностью законченной считается крепость – форпост в с. Десятухе. Сооружались по приказу А.Д.Меньшикова против шведов. Ему принадлежал г. Почеп. Долгие годы торф резали в д. Низы. Проблема с топливом была настолько острой, что Меленские девушки мечтали выйти замуж в село, где был торф или другое топливо, а это Низы, Гринево, Босихин и др. В 60-х годах проблема стала исчезать. Торф стали возить машинами по селам, было бы желание и деньги купить.

Начало и середина двадцатых годов для хуторян было временем спокойствия, стабильности, подъема, надежд. Строились планы на будущее, богатели, улучшался быт, закупалась техника. Вставали рано. Чтобы не проспать начало трудового дня, клали кулак так, чтобы рука отекла или сомлела во время сна. Человек от ощущений просыпался и радовался, что не проспал рассвет.

И вдруг все кончилось с приходом весны 1928 года. Партия и правительство страны Советов приняла курс на сплошную коллективизацию сельского хозяйства. Здесь и услышали жители с. Меленска загадочные своей необъяснимостью, пугающие непредсказуемостью слова и выражения: общественная собственность, коллективизация, кулак, раскулачивание, враг народа и т.д., и т.п.

Идейной основой перехода сельского хозяйства на коллективный способ труда стало учение К.Маркса о построении государства с общественным политическим строем без эксплуатации и насилия. Экономической базой такого строя должна стать общественная, государственная форма собственности на средства производства и орудия труда, при полной недопустимости функционирования, а затем и ликвидации частной собственности.

В результате победы Октябрьской революции и в ходе Гражданской войны были изгнаны владельцы промышленных предприятий, заводов, фабрик и других объектов, крупные землевладельцы, помещики, аристократия. Их собственность перешла народу и стала называться государственной, общенародной.

В селе же, получив землю по Декрету В.И.Ленина, активно набирало силы мелкотоварное, частнособственническое производство. Таким образом, в стране Советов сложились две формы собственности: в промышленности - государственная, общенародная; в сельском хозяйстве – частная, «единоличная» (П.А.Г.). Существование двух форм собственности, по мнению последователей теории К.Маркса, стоящих у власти большевиков, носило антагонистический характер. Неразрешимые противоречия, как они считали, рано или поздно выльются в противостояние, чреватые перерасти в борьбу, с угрозой существования Советской власти и возможной реставрации капитализма. Эта теория, конкретно на практике выражалась в следующем:

1. Снижался или полностью исключался контроль со стороны властных структур в области ценообразования и сбыта готовой сельхозпродукции, владельцем которой был реальный хозяин, а не бесправная организация типа колхоз.

2. Исключалась мелочная опека, чиновничий диктат (когда пахать, сеять, убирать и т.п.), устранялся управленческий непрофессионализм и другой негатив со стороны государства.

3. В богатеющих, расширяющих и наращивающих производство крестьянах идеологи коммунизма усматривали нарождающийся класс капиталистов, эксплуататоров, новых мини-помещиков, новую буржуазию.

4. В экономических взаимоотношениях просматривались зачатки рыночной экономики; пока еще в виде товарообмена. Например, за двух хороших свиней можно было приобрести жести для крыши дома, не дожидаясь, когда по заявке, в порядке очереди, наличии необходимой кучи бумаг произойдет такое «чудо». За пару – другую мешков проса – веялку ручную, борону, плуг или другой сельхозинвентарь.

В силу этих причин сводились на нет итоги революции. Идея построения бесклассового общества, материальной основой которого служила бы государственная собственность, на практике превращалась в идею-фикс. Коммунистическое руководство, дабы не утратить власть, всячески подвигало эту идею, пытаясь навязать обществу, сделать её востребованной большинством народа, представить как единственно верной дорогой, ведущей к прогрессу и процветанию человечества.

Во имя этой идеи, получившей название Коммунистической, идеи построения Коммунизма, вершились страшные дела методами и приемами далекими от понимания и осознания человеческим разумом. Не стал исключением и процесс коллективизации. А начиналось так: весной 1928 года в с. Меленск из г.Стародуба приехали трое. Через дежурного по сельскому Совету собрали сельчан в клубе. При свете керосиновой лампы долго и путано по очереди разъясняли политику партии и правительства по проблемам сельского хозяйства. Затем предложили организовать коллективное хозяйство – сокращенно колхоз. Желающих записали в колхозники. Таких нашлось немного. Все бедняки, которые ничего не имели и те, кто почувствовал «халяву» - возможность воспользоваться чужим. По предложению приезжих избрали председателя… Вскоре были составлены списки бедняков, середняков, зажиточных, богатых, упрямо не желающих вступать в колхоз.  Организовав колхоз, дав название «Колхозный труд», приезжие уехали колесить по району, организовывая в других селах то же самое.

До осени в селе мало что изменилось. Все трудились. Одни – на колхозном поле, точнее на бывших своих участках, враз ставшими колхозным полем. Другие – на выкупленной у пана земле, за которую было пролито столько пота, растрачено здоровья и сил. Третьи – присматривались, чувствуя надвигающуюся беду. Пришла пора уборки. Выяснилось, что хранить убранное негде: нет сараев, амбаров, гумен, даже обычных навесов от непогоды. Домой везти, как раньше, собранное с полей, строжайше запрещалось. Все было под контролем. Города, промышленные стройки требовали хлеба, продуктов питания. Прямо с колхозных токов, минуя хранилища, урожай отправлялся на городские склады. Вывозилось буквально всё. Колхознику доставалась некондиция, отходы, малопригодные для использования в пищу человеку. Давали 200 гр. на один трудодень («форма оплаты труда» Авт.). На частников, не вступивших в колхоз, наложили непосильный налог. Те, кто его не в состоянии был выплатить, объявлялись врагами Советской власти. Получали прозвище «кулак», сочувствующие им - «подкулачник». Начался массовый выход крестьян из колхозов и повальное бегство из сел и деревень. Колхозному движению грозил развал, катастрофа. Вмешалась большая политика. Всем жителям села, поголовно, было строжайше запрещено выдавать паспорта и другие документы, удостоверяющие личность. Назревал массовый, народный протест. Опережая события, власти приняли превентивные меры, и крестьянский небогатый лексикон пополнился еще одним загадочным словом «раскулачивание». Что оно означает, узнали очень скоро. Однажды, к домам, где проживали Мирошники, подъехали военные с оружием и полувоенные люди, судя по одежде. Приказали всем собраться, взять с собой самое необходимое. Всех мужчин, женщин, стариков, детей усадили на подводы. Собрался народ. Молча, со страхом и душевным трепетом, сочувственно, утирая тайком слезы, смотрели как «раскулачивают». Многодетные семьи «кулаков» увозились навсегда в неизвестность. По дороге в Стародуб сделали привал перед спуском в Десятуху. Воспользовавшись ситуацией, один из молодых Мирошников – Андрей сбежал! Так кормилица земля потеряла любящего хозяина, а Советская власть приобрела заклятого врага.

После увиденного и услышанного все жители села, независимо от социального положения, записались в колхоз. Сами запрягли лошадей в телегу, погрузили в неё сбрую, плуги, бороны и другой с/х инвентарь, привязали к телеге коров, лошадей, свезли и оставили все это на колхозном дворе. Возвращались пешком в миг осиротевшее и опустевшее подворье. Вчера еще бывший «кулацкий» двор сегодня стал колхозным, а жилой дом Мирошника Якима стал правлением колхоза «Колхозный труд».

Приближался 1933 год. Человеческая псевдомудрость в вопросах экономики сельского хозяйства и сила природного катаклизма, объединившись, сделали свое черное дело. В стране начался голод. Однако в целом село Меленск перенесло довольно сносно. Сказались положительные стороны коллективного труда, природное трудолюбие, терпение, выносливость, а главное спасал положение, как основное питание, картофель. Особенно пострадали Боровики – вторые после Мирошников зажиточные хозяева, но не столько от голода, сколько от произошедших событий предшествовавших ему. Переселение на «свою землю» с перевозом на новое место всех трех дворов, в надежде на избавление от вступления в колхоз, не оправдались. В 1931 году умер глава семейства Иван Семенович – церковный староста. Затем на Украине в «ликарне» – его сын Григорий – отец шестерых детей, затем  Демьян, Ксения, Алексей. Выжил один Филипп – дедушка по материнской линии А.В. Богомаза, да и то, что вовремя оставил село и уехал в Стародуб.

Начались колхозные будни, а точнее жизнь на выживание. Центром общественной жизни стали: утром – колхозный двор, вечером – клуб (в поповском доме), днем - «кооперация», по современному магазин, где продавали в основном соль, изредка керосин и постоянно было ячменное(!) кофе. Здесь, летом 1941 года и застало мужиков известие о начале войны.

Фронт приближался так стремительно, что многих мужиков призывного возраста не успели мобилизовать. А те, кого успели, безоружные, без командования, попав в окружение под Севском, вернулись домой, дезертировали. Окружая Киевскую группировку И.Кирпоноса «…немцы от Унечи и Стародуба повернули на юг…» из доклада И.В.Сталина (читать И.Х.Баграмян, «Так начиналась война»). В силу этих причин многие мужчины с. Меленска под Севском и Новгород-Северском и попали в окружение и вынуждены были вернуться домой. Ночевавшие в селе беженцы занесли людям тиф. Чтобы село не спалили из-за заразной инфекции, пришлось одной пожилой женщине встречать немцев хлебом и солью. Немцы одобрили коллективный труд, но колхозы распустили, возвратив частную собственность. Началась жизнь полная тревог и ожиданий. Кое-кто богател. На подворье появилась вторая лошадь, вторая корова, увеличилось живности. Откуда-то привезли, невиданный доселе, двухлемеховый плуг. Особых событий, связанных с войной, в Меленске не происходило. Не было партизан. Случайно, принятый за партизана, был застрелен староста по имени Карп. Вернувшись в октябре 1943 года, все нажитое за время оккупации, советская власть изъяла с упреком «что, нажились за немцами».

Были восстановлены колхозы и прежние порядки, мужчин призвали на фронт, откуда вскоре стали поступать похоронки. Вся тяготы военной и послевоенной жизни легли на плечи женщин, подростков, детей. Работали от зари до заката, почти задарма. Весь годовой заработок порой можно было унести на плечах. Особенно трудными были 1945 – 1952 годы включительно. Не получая за труд практически ничего, нужно было платить налог: 220 л. молока, 70 яиц, шкуры, шерсть и деньги за каждое фруктовое дерево. Ходила специальная комиссия и брала на учет деревья, живность. А еще существовал Государственный заем развития народного хозяйства. Исчислялся в денежном выражении. Особенно тяжелой работой считалась жатва. Начиналась в августе, когда заканчивались запасы еды, а новая только предвиделась. Перед выходом в поле калили и насекали в кузнице серпы, закупали лапти, чтоб не поранить ноги о стерню, из запасов доставали последнее. Порой обед 16-летней девушки состоял из 300 гр. черного хлеба с картофелью пополам и одного огурца. В лучшем случае еще была пол-литра молока на двоих. Еще живы и здравствуют свидетели и участники тех трудных дней. Это Боровик Мария Григорьевна, д.Берновичи.

Норма жатвы ржи высотой 1,5 м. составляла 0,06 га – 6 соток. Это площадь 20 м. х 30 м. = 600 м. Нужно было срезать серпом, не поранив от бессилия руку, соломины, связать из них вязьмо, связать им срезанное в сноп. Вечером снести снопы в копну, а то и две, сделать из большого снопа крышу. Закончив работу, спешить домой управляться со скотом, готовить ему и семье еду. Времени на отдых и восстановление сил для следующего рабочего дня почти не оставалось.

Государство, как могло, проявляло заботу о селе. Вскоре появились на полях трактора, колесные, малосильные, но это были «стальные кони». Первым трактористом села Меленска был механизатор по фамилии Чабан. Вскоре появились гусеничные трактора и чудо сельхозтехники – комбайн.

По вечерам быстро взрослеющая молодежь заполняла бывшие поповские комнаты, превращенные в клуб, и ожидала каких-либо развлекательных мероприятий. Чаще всего это были танцы под гармошку. Самым лучшим гармонистом считался Атоманенко Анатолий (Тонька). Колхоз за игру ему начислял трудодни. Праздником считался вечер, когда демонстрировался кинофильм. В 1953 году, сразу после смерти И.В.Сталина были отменены налоги, увеличился размер натуроплаты, выдаваемой на заработанный трудодень. «Трудодень стал весомее» - писали газеты того времени. В этом же 1953 году осенью в домах «заговорило радио» (Из разговора жителей). Село радиофицировали. В это же время колхоз «Колхозный труд», председателем которого долгое время был Глот Федор Артемович, прекратил существование. В результате слияния четырех колхозов сел Меленск, Невзорово, Савенки, Суховерхово, был создан новый колхоз, который стал называться «Путь к коммунизму». Возглавил его выходец из Стародуба Базовкин Михаил Павлович. Руководящие органы (правление) колхоза выбиралось на отчетно-выборном собрании колхозников, которое проводилось раз в году. Правление предлагало председателя, которого утверждало собрание колхозников. На деле все было решено давно, в районе, задолго до сельской тусовки, называемой общим колхозным, отчетно-выборным собранием. Из района начальство привозило председателя. Это, в какой-то мере, было правильное решение. Исключалось знакомство, родство, кумовство и другие негативные явления, влияющие на дисциплину труда, производство и справедливое распределение.

Весной 1954 года правительством был дан старт на освоение целинных и залежных земель. Первым целинником села Меленска стал Поляков Станислав Федорович.

В 1959 году в домах на постоянной основе появилось электричество. А еще через несколько лет колхоз преобразовали в совхоз, дав название, почему-то, «Берновический». А вскоре экономисты самого высокого уровня заметили, что Брянская область занимает второе место в Российской Федерации по производству и валовому сбору картофеля, а Стародубский район - первое в ней (в области). Наличие твердой продовольственной базы, видимо, послужило основой для принятия руководством решения по строительству крупного свиноводческого комплекса, а заодно и жилого микрорайона для обслуживающего персонала. Так рядом со старым селом Меленском возник новый населенный пункт, получивший название «Светлый». Вскоре, к объединившемуся в один населенный пункт, вернулось его историческое название село Меленск. Но это уже чистая страница будущей истории села Меленска.

Источник: записано со слов, газеты, книги, личные наблюдения и личное участие.25/12/2010. Крым

Поляков В.Ф.

Дата публикации: Август 2, 2011 в 3:19. Статья размещена в разделе Географические места. Вы можете следить за комментариями к данной статье через RSS 2.0 подписку. Вы также можете сами оставить комментарий.