Ниже публикуем первую часть воспоминаний, любезно предоставленных Владимиром Федоровичем Поляковым. Публикуемые материалы имеют незначительные сокращения, не влияющие на общее историческое содержание воспоминаний.

* * *

Известные и неизвестные страницы истории села Меленска, Стародубского района Брянской области, записанные мною, Поляковым Владимиром Фёдоровичем 1938 года рождения со слов моей матери Поляковой (Боровик) Анны Григорьевны 1912 года рождения (далее П.А.Г.), моего двоюродного дедушки Полякова Григория Васильевича 1886 года рождения (далее П.Г.В.). А также собственные записи, как участника и свидетеля многих событий с комментариями, пояснениями, экскурсом (далее Авт.).

Что означают слова с основой «мелен», не ясно. Вероятно, что эти слова славянского происхождения (из-за обилия гласных). Возможно, польского. В Ярославской области есть населённый пункт Меленка. На юге Владимирской области ещё один, схожий по названию, крупный, районного масштаба населённый пункт Меленки. Рядом Ляхи. Последнее название говорит само за себя. С большей долей вероятности можно утверждать, что в этих краях находилось родовое гнездо Чарнолузских. «У Чарнолузских было много имений в разных краях» (П.Г.В.).

Исследуемый исторический период с. Меленска начинается примерно с 1850 г. и заканчивается 1970 г. Начало его совпадает с прибытием на постоянное место жительства и принятием во владение имения с селом Меленском одним из рода Чарнолузских - Василием Ивановичем (далее В.И.). Причиной переезда семейной пары Чарнолузских из родового поместья в захолустье Орловской губернии, вероятнее всего, стали трудные межсемейственные взаимоотношения. И не только. Этому предшествовало событие не раз описанное в романах известных и малоизвестных писателей. Молодой поручик Василий Иванович Чарнолузский однажды посетил публичный дом. Официально их не существовало никогда. Зато были «салоны мадам такой-то», «общества воспитанных девиц», «дома подготовки гувернанток» и др. заведения, где представители древнейшей профессии за немалые деньги оказывали услуги, развлекали богатых молодых людей. Особенно этим грешили военные. Там и встретил Василий Иванович её, красавицу, единственную и неповторимую. «Она была из плохого дома» (П.Г.В. добавлял ещё более крутые слова). Переполнявшие душу чувства взяли верх над разумом. В.И. не смущали ни род занятий, ни происхождение избранной. В.И. решил остаться с ней навсегда, взяв эту девицу в жёны. Видимо из-за её прошлого жители села Меленска редко называли её по имени: больше барыня, пани, Чарнолузская, хозяйка.

Ни крест, поставленный на карьере военного, ни презрения друзей, ни доводы и уговоры родни, ни мольба переживающих за судьбу сына родителей не смогли изменить решения молодого В.И.. Венчались. Возможно, сыграли скромную свадьбу. А что дальше? Слухи разносились, ширились, разрастались домыслами, небылицами. Вокруг молодых стала складываться ситуация схожая с ситуацией Анны Карениной по роману Л.Н.Толстого «Анна Каренина». От них отвернулся «свет», т.е. равные по происхождению и социальному положению стали игнорировать, обходить вниманием, знаться. Нужно было искать какое-то решение проблемы. И нашли. Решено было отправить молодую чету в одно из отдалённых имений, где их не знали, и знать якобы не должны были. Таким местом стал Меленск Стародубского уезда, в западной части Орловской губернии. Встал вопрос: на какие средства, за чей счёт существовать, тем более вести достойный образ жизни молодой семье?

«К приезду Чарнолузского в Меленске было всего 18 дворов» (П.А.Г., П.Г.В.). Крепостных явно не хватало. Срочно стали искать у местных помещиков и владельцев имений. Но не так просто, оказалось, найти желающих, хоть и крепостных, ехать за тысячу вёрст от обжитых мест с барином непредсказуемого характера добровольно. Приобретённые же крепостные «на вывод» обязаны были следовать за барином.

В середине 19 века модным развлечением в сельской местности считалась охота с борзыми собаками «…и стонут озими от бешеной забавы…» - читали у Н.А.Некрасова. Стоимость породистых борзых собак приравнивалась к стоимости крепостного крестьянина с семьёй. «Крепостных для переезда Чарнолузских выменяли на собак» (П.Г.В.). Часть крепостных, видимо, была приобретена другим способом.

И однажды переезд состоялся. «Мы все прибыли из-за Москвы» (П.Г.В.). Крепостных расселили в домах, сразу за барской усадьбой в восточной стороне. Отсюда и начинается Меленск. «А чтобы «Крепь» (крепостное право - авт.) была сильнее, поселили несколько семей казаков к уже проживающим ранее семьям» (П.Г.В.). Так возникла Казаковка. Рассказывали очевидцы, как по утрам приказчик, верхом на коне, объезжая дома крепостных с криком: «На барщину, выходи на барщину», - требовал выходить на работу, на барские поля.

С прибытием Василия Ивановича численность населения резко возросла в селе Меленске. Об этом косвенно свидетельствуют преобразования, которые не могли бы состояться без участия значительной численности исполнителей.

Сам Василий Иванович был инициативный, изобретательный, трудолюбивый, хозяйственный человек, доводивший задуманное до завершения. По его указанию по периметру барской усадьбы был выкопан с трех сторон ров глубиной до двух метров. Он существует и поныне. По валу рва и у основания высажены тысячи деревьев, в основном лип, кора которых, являлась материалом для обуви – лаптей, а цветы – это медонос. Внутри этой территории высажен яблоневый сад.

По дороге в лес, справа построена ветряная мельница (ветряк) с двумя парами жерновов, работающих одновременно. Отведено на 100 метров южнее русло речки Проньки, которая берет начало в верховьях с. Суховерхово, в болотах Копытовского леса, протекает через Савенки, Меленск и сливается с Бруйком возле Жерновок. На новом месте возведена гать и деревянный мост. Сейчас гати почти нет, вместо моста бетонная труба. Старое русло было расширено и разделено на три озерца, позже получивших название по фамилии владельцев. Первое, Смельницкое, служило для приема отходов от винокурни. Она располагалась выше озера. По деревянным, (осиновым!) трубам отходы стекали в озеро. Второе, Боровиковское, принадлежало моему (Авт.) и Александра Васильевича Богомаза, прадеду. Третье – Мирошниковское, служило для разведения рыбы. Совсем недавно заросло очеретом. Особенность та, что «дно последнего уложено дубовыми плахами» (П.А.Г.). От этого, самого крупного, озерца к барскому дому вела дорожка, на полпути стояла беседка, где дети последних владельцев приятно проводили время. Была построена винокурня, где по вечерам любители выпить собирались: стояли, склонив головы, в ожидании, когда их облагоденствуют в честь и во здравие барина. Во рву, где сейчас находится поселок «Желтая акация», был построен производивший пиво заводик. Слезы (Ямы) его видны до сих пор. Ров назван «пивоварным». Была спрямлена река Пронька возле церкви. Прорыто новое русло, построен второй мост через болото по дороге в Невзорово и кладбище. Для удобства подъезда к церкви на лошадях по склону, ниже сада, проложена дорога – терраса. Видна и теперь.

К особой заслуге Василия Ивановича Чарнолузского нужно отнести строительство церкви. Это при его, самом активном участии, материальной и финансовой поддержки было решено в 1876 году построить церковь. «Чарнолузский дал леса на церковь» (П.А.Г., П.Г.В.).

Здесь нужно остановиться подробнее.

Церковь располагалась в трехстах метрах от села, на отшибе, на взгорье у поворота дороги ведущей в с.Невзорово. Церковь была построена из дуба на кирпичном фундаменте. Кирпичной была и ограда высотной два метра. В начале 50-х годов еще существовала. Вход в ограду и церковь осуществлялся с западной стороны. Был еще вход в виде арочной калитки со стороны Невзорово. Подобную, но в два раза меньших размеров церковь, можно увидеть в Елеонке в настоящее время. Если войти через эту калитку внутрь ограды, то справа, ближе к углу можно увидеть две могилы. Это захоронение первого священника и его жены.

Заслуживает внимания и персона священника. Связано оно с названием имен, даваемых человеку при рождении. В 19-м веке имя ребенку при крещении мог давать и священник. Зачастую неграмотные, богобоязненные крестьяне доверялись попу. Тот присваивал имя святого или угодника новорожденному, праздник которого выпадал на этот день. Счастливые родители надеялись на его (святого) дальнейшее покровительство своему чаду. Здесь, как говорят, имелось место для злоупотреблений. Если плата за процедуру крещения не устраивала попа, новорожденный получал «некрасивое», вышедшее из употребления имя. Так появились имена Мокий, Акакий, Пуд (Пудий) и др. В Меленске были люди с именами Витон, Козоман, Винохват и др. не менее экзотические. «Мою учительницу четвертого класса звали Анна Винохватовна» (Авт.). Женские имена еще хлеще: Мокрида, Суклида, совсем откровенное - Хотимья. Возможно, такое вольное обращение служителей церкви с именами собственными негативно сказалось и повлияло на жителей с.Меленска и его окрестных сел. Каждый взрослый мужчина, да и многие женщины стали иметь прозвища. Прозывали друг друга «за глаза», т.е. когда прозываемый отсутствовал. Если случалось обратное – жди беды. Из-за прозвищ на большие религиозные праздники между выпившими мужчинами возникали споры, заканчивающиеся мордобоем. Итак, идем дальше.

К северу от этих могил возле левого притвора церкви находится могила – склеп самого Чарнолузского Василия Ивановича и его супруги. На могиле была гранитная плита с надписями. «Запомнилось, «поручик, 1821 года рождения» (Авт.). Плита могла бы рассказать многое. В голодный 1946 год в летнюю ночь склеп был вскрыт, вскрыты были гробы. Грабители искали ценности. Но застал рассвет или кто-то им помешал: скрыть содеянное не успели. Утром, перед собравшимся народом предстали укрытые блестящей парчовой тканью останки женщины. Хорошо сохранились пышные волосы, заплетенные в длинную тугую косу. Рядом стоял гроб мужчины. Пришлось во второй раз хоронить чету Чарнолузских. Плиту вернули на место. До строительства на церковище жилого дома бывшим директором школы Каплуновым Ипполитом, плита еще лежала ребром вверх на могиле. Может лежит и сейчас под слоем мусора или расколотая на фрагменты «украшает» чей-то вход в дом, вместо порога.

Третье захоронение было обнаружено 6 июня 1959 года. Уже было полностью снесено деревянное строение церкви. Остался один кирпичный фундамент. Объявили, что за разбор его будут платить деньги. Повальное безденежье толкнуло многих, старых и малых заняться никому не нужным делом, если не хуже – святотатством. Однажды, когда все ушли на обед, один мужчина по прозвищу «крякун», задержался, ушел позже всех. А когда пришел, ударил несколько раз ломом, объявил, что нашел склеп с захоронением. Сбежался народ. Самый смелый спустился в могилу. Там он увидел гроб обитый зеленым шелком. В гробу находились останки человека высокого до 2-х метров роста. На нем был мундир, с пуговицами из белого металла. Пуговицы без дырочек с ушком. Впечатляли огромного размера, хорошо сохранившиеся сапоги. Никаких ценностей при нем обнаружено не было.

Старики вспомнили, что им рассказывали родители; на месте нынешней церкви Покрова стояла маленькая церковь-часовня. Найденная могила – захоронение одного из Чарнолузских. Кого, никто не помнит. А вообще, где хоронили усопших Чарнолузских? За рекой, с простолюдинами, крепостными? Вряд ли. А может все подполье бывшей часовни 18-го века, а затем новой, теперь уже тоже бывшей церкви, представляет территорию захоронений и является, по сути, некрополем. А это уже историческое место. А исторические места в любом цивилизованном государстве почитаются, оберегаются. Должны сказать свое слово историки, краеведы и просто неравнодушные к своей истории люди. Одновременно с церковью был построен дом для священника из пяти комнат. После революции в нем был сельский совет с двумя комнатами и приемной, телефонный узел и клуб с библиотекой. Рядом стоял дом – кухня, где готовилась еда для трапезы семьи священника и его многочисленных помощников. Приход состоял из шести сел. Через дорогу находилась церковно-приходская (начальная) школа. Звалась – маленькая. В начале 20-х церковные ценности были вывезены. Большой колокол, звон которого был слышен в Стародубе, был сброшен. Но служба продолжалась при оставшихся, малых, еще долгое время. В 1939 году церковь закрыли окончательно. Со стен сняли обшивку, доску - шелевку и обшили новую большую школу.

В 1959 году останки церкви были разобраны окончательно вместе с фундаментом. Из бревен разобранного здания церкви построили школу, третью по счету. Она стоит по сей день пустая и не нужная. Видом почерневших от времени бревен вызывает тоску и уныние у влекомых ностальгией редких прохожих и проезжих иногда посещающих эту часть села.

В зрелом возрасте в семью Чарнолузских приходит беда. Заболела барыня. Началось ожирение, затем стала страдать психическим расстройством. Как говорят «тронулась умом». Поведение стало неадекватным. Рассказывали: «собрав детвору, украсив палки и чепелу лентами, на манер свадебных коней, скакали гурьбой в пивоварный ров (пос. Желтая Акация – Авт.) за вкусной водой для чая. По пути хозяйка разбрасывала счастливым детям конфеты, доставая из решета» (П.А.Г.). К больной женщине была приставлена служанка, для наблюдения и ухода. Находясь постоянно в барских покоях молодая, красивая женщина была, видимо, соблазнена барином. Родился ребенок, девочка, отцом которой был Василий Иванович, что особо не скрывалось от населения.

Наследников мужского пола у Василия Ивановича не было. Были дочери, но они быстро покидали родительский дом и сведений о них не сохранилось. Сад, к северу от церкви, по слухам принадлежал одной из дочерей В.И. Чарнолузского, назывался Щербенкиным, там стоял и большой дом, в котором любили жить директора школы. После смерти Василия Ивановича наследники по закону жить в селе и управлять имением не захотели.

Чувствуя приближение смутного времени (назревала революция 1905 года) решили имение продать. Выяснилось, что из-за отсутствия средств у желающих приобрести его, с продажей предстоят большие затруднения. Решено было продавать частями, разделив землю и все остальное на лоты (участки). Лоты различались по размерам, плодородию, расположению, наличием хозяйственных строений и другим показателям, а, следовательно, и стоимостью. Но, как выяснилось, и по частям, как говорится за деньги и сразу, продать оказалось невозможно. Решено было продавать в кредит. Кредит оформлялся на 15 лет, с ежегодной оплатой натуральным продуктом: зерном, мясом, молоком и прочей продукцией села. Ликвидацией имения занимался человек по фамилии Янжел(ь). Он подписывал купчие, договора и другие документы. Желающих стать владельцами панских земель и имущества нашлось много. Первый и главный лот достался кузнецу из села Човпня Мирошнику и его сыновьям Якиму и Никите. Лот, кроме земли единым полем, включал барский дом, возовню (каретную), амбары, конюшню, коровник и прочие строения, часть огромного сада, и леса. Второй лот достался нашему (Авт. и А.В. Богомаза) прадеду Боровику Ивану Семеновичу и его сыновьям Григорию и Филиппу. Остальные лоты были поменьше, но, тем не менее, на бывшей барской усадьбе, вплоть до савенской границы возник хутор примерно из двадцати дворов. Барский дом сожгли завистники из местных и вновь поселившихся жителей: «чтобы дом не достался Мирошникам» (П.А.Г.). Правда, существует и другая версия поджога барского дома («Стародубский уезд. Села и их жители»). Чарнолузских в селе в это время уже не было. Сдав дела Янжелу, уехали из села навсегда.

Начался новый этап в истории села Меленска.

Дата публикации: Апрель 11, 2011 в 1:24. Статья размещена в разделе Географические места. Вы можете следить за комментариями к данной статье через RSS 2.0 подписку. Вы также можете сами оставить комментарий.